Наука — это не скучно, а … романтично!
Старший преподаватель кафедры биолого-химического образования Мозырского государственного педагогического университета Ирина Александровна КРИЩУК готовится к защите кандидатской диссертации. Целый научный труд длиною в несколько лет посвящен «маленьким невзрачным зверькам» – так моя собеседница характеризует свой предмет исследования.
О землеройках, как оказалось, можно рассказать много интересного, а на их примере – проследить микроэволюцию животных. Этим и занимается молодой ученый и преподаватель технолого-биологическогофакультета МГПУ им.И.П.Шамякина.
Об ученых и преподавателях Мозырского педуниверситета мы будем рассказывать в новом цикле материалов газеты «Жыццё Палесся»
Ирина Александровна преподает химию у студентов технолого-биологического факультета, но и не против увлечь тех, кто хочет заниматься зоологией, темой своего диссертационного исследования. Именно так заинтересовалась ее бывшая студентка Анна Машкова. В науке у биологов есть одна замечательная черта, которую многие назовут не иначе как «романтика»: полевые исследования. Такая работа в поле – неотъемлемая часть труда нашей собеседницы, о которой она обязательно расскажет подробней, как и о том, насколько охотно студенты идут на научное поприще, о стажировках за рубежом и о «конкуренции» между семьей и наукой.
«Интерес к науке приходит, когда выезжаешь в экспедицию»
– Биологический профиль на факультете объединяет две специальности «Биология и химия» и «Биология. Научно-педагогическая деятельность». Вторая дает будущим специалистам возможность не только работать в школе учителями биологии, но и трудиться в научно-исследовательских институтах. Выпускники этой специальности часто выбирают для дальнейшего обучения магистратуру, а кто-то идет дальше, поступая в аспирантуру, – рассказывает Ирина Александровна.
– А многим ли студентам интересна наука?
– Есть заинтересованные студенты, хотя в сегодняшнее информационное время глубоко погружаться в одну тему не многие из них хотят. Но специфика учебы в вузе такова, что все студенты обязательно занимаются научной работой через написание курсовых, дипломных работ. Можно заниматься наукой и помимо этого. В научных кружках интересно: студенты приходят и убеждаются сами.
Кстати, вовлекаются они охотно, потому что наши талантливые преподаватели технолого-биологического факультета помогают им выбрать свое направление. Можно заниматься зоологией, можно ботаникой, можно проблемами экологии и так далее. Во многом это заслуга руководства МГПУ им.И.П.Шамякина. Наш ректор Валентин Васильевич Валетов тоже биолог, кстати, и его научное направление привлекает студентов.
Я преподаю химию, но с одной моей студенткой, теперь уже бывшей, мы занимались зоологической проблематикой. Она заинтересовалась моим объектом исследования – землеройками.
Землеройки, а конкретно одно из животных этого семейства – обыкновенная бурозубка – объект достаточно интересный. Это маленький невзрачный зверек с большим количеством кариотипических форм. Так, особи обыкновенной бурозубки внешне неразличимы, но отличаются по кариотипу (по числу метацентрических и акроцентрических хромосом), образуя около 75 так называемых хромосомных рас, десять из которых распространены на территории Беларуси. Видимо, это не предел. А Беларусь в этом плане очень интересна, так как на исследуемой мной территории особи обыкновенной бурозубки отличаются не только количеством так называемых диагностических хромосом, но и их частотой, т.е. очень полиморфны. Данный процесс формирования и расселения хромосомных рас у объекта моего исследования на территории нашей страны уходит далеко в позднеледниковье – эпоху голоцена (13-10 тыс. л. н.). Об этом можно долго рассказывать…
– Опасно было работать с бурозубками?
– Нет, обыкновенная бурозубка не опасна, а полезна для человека. Для работников сельского хозяйства, хозяев личных подворий бурозубки не вредители, а помощники.
Бурозубки, хоть и считаются преимущественно насекомоядными, на самом деле всеядны. При этом они очень прожорливы, обмен веществ у них чрезвычайно высок. Питаются они через каждые два-четыре часа.
– Наивный вопрос: а не жалко биологам проводить такие жестокие эксперименты над животными, убивать их для исследований?
– Бурозубка обыкновенная живет недолго, всего 18 месяцев. Рано или поздно ее срок настанет, может быть, и раньше: ее саму кто-то съест (чаще это могут быть совы). Так устроен мир дикой природы. Но умерщвлять животных (у нас это называется «пожертвовать»), конечно, жалко. Просто по-другому добраться до кроветворных органов не получается, а для хромосомного анализа нужны именно эти органы.
Забрав даже десяток бурозубок, вреда природе мы не наносим: они быстро размножаются, и их численность все равно не уменьшится. Для ловли мы используем живоловки, которые не убивают и не калечат животных.
Но наука не стоит на месте, сегодня популярны молекулярно-генетические исследования, которые позволяют без угрозы для жизни и здоровья животных взять материал из частей тела зверьков (кончик уха, хвоста, фаланги).
Хотя на данный момент остро стоит вопрос биоэтики. Ведутся разработки методик, которые позволят в дальнейшем проводить над животными малоболезненные для них манипуляции.
«По ночам шел отлов бурозубок»
– Как вы пришли к своей научной теме?
– В 2011 году мне посчастливилось познакомиться с профессором из Института проблем экологии и эволюции им. А.Н.Северцова Академии наук Российской Федерации Юрием Михайловичем Борисовым. В то время в нашем вузе преподавал ныне покойный Виктор Александрович Бахарев, который тоже был причастен к моему знакомству с московским профессором. Юрий Михайлович сейчас является моим научным руководителем, диссертационное исследование мое закончено, ждем результатов экспертизы. А тогда я впервые попала в экспедицию по отлову землероек, которую он возглавлял.
Работа в экспедиции оказалась жутко тяжелой: она в основном проходит ночью, так как бурозубки в теплое время года ведут ночной образ жизни. Самое главное в таких исследованиях – хорошо отлаженная команда. Действовать нужно быстро, начиная от расстановки ловушек и заканчивая приготовлением препаратов. Но мне понравилось, и мы с Юрием Михайловичем подумали о том, что неплохо было бы продолжить диссертационные исследования в Беларуси. До этого в нашей стране тема микроэволюции землероек хорошо не изучалась. Из нас вышла неплохая команда! Елена Сергеевна Гайдученко (в прошлом сотрудник нашей кафедры), Юрий Михайлович Борисов и я до сих пор являемся такой командой.
– А какие в биологической науке еще есть сферы, которые, скажем так, мало хожены?
– Довольно много нерешенных вопросов полиморфизма различных видов. Так как я была аспиранткой при НПЦ по биоресурсам Академии наук Беларуси, мне посчастливилось поработать в лаборатории молекулярной зоологии, которую возглавляет академик Михаил Ефимович Никифоров. Проблемами молекулярной зоологии там занимаются в основном молодые ученые, а для исследований созданы неплохие технические условия.
В лаборатории занимаются проблемами гибридизации различных видов, например, птиц. Так виды могут свободно скрещиваться, и ученые задумываются: чем отличаются такие «плоды любви» от чистых видов, каким образом стала возможной гибридизация? Все это, а также многое другое очень интересно для молодых ученых.
– То есть можно говорить о том, что для ученых еще работы много?
– Да, конечно. Биология вообще очень интересное направление. Самое главное – заинтересовать и заинтересоваться. Сегодня часто можно заметить, что у молодежи главный критерий хорошей работы – это зарплата. Хочется иметь спокойное место, где хорошо платят. А в науке так не получится. Приходится быть готовым к тому, что понадобится тратить и свои собственные деньги: на заправку автомобиля для полевых выездов, на покупку велосипеда, палатки, туристического оснащения, если придется несколько дней провести в поле. Но все это в радость, если занимаешься любимым делом. Вообще, любая работа должна приносит удовольствие человеку, если он правильно выбрал для себя сферу деятельности.
– А что еще привлекает в науке?
– Круг общения. Ученые – люди одних интересов, находиться в сплоченном научном кругу, учиться у опытных людей – это еще один аргумент в пользу занятий наукой. Хотя не все студенты, которые занимались наукой, становятся учеными. Для кого-то это просто этап в жизни. Моя упомянутая уже студентка Анна Машкова сейчас работает педагогом-организатором в СШ №14: ей это нравится. Она вышла замуж и выбрала для себя другую работу, и, конечно, надо уважать ее выбор, хотя и жаль: девушка очень перспективная, подавала в науке большие надежды.
– Выходит, ученым приходится выбирать между наукой и семьей?
– Нет, совершенно нет. Скорее, преподавателю, школьному учителю приходится делать такой выбор, потому что нагрузка очень велика. А моя семья не раз была со мной на полевых выездах. Чаще мы выезжали вдвоем с мужем. Он хоть и не имеет отношения к науке, работает в банке, но всегда охотно включался, очень активный и любознательный человек, легкий на подъем. И я была рада, что он со мной. Во-первых, не так страшно работать ночью. Во-вторых, муж немного помогал с простыми манипуляциями, а также следил за бытом, поддерживал костер. В-третьих, это очень романтично (смеется). Так что однозначно семейная жизнь и наука друг другу не мешают, по крайней мере, у меня.
«Нашим ученым очень полезны связи с зарубежными коллегами»
Важным этапом в научной биографии нашей собеседницы стало знакомство с коллегами из дальнего зарубежья. Западноевропейские ученые успели исследовать более широкий круг научных проблем, чем их белорусские коллеги. Но у Беларуси своя специфика, поэтому молодые ученые берут для себя не готовые выводы (хотя и с ними обязательно знакомятся), а методики и принципы работы. Запомнилась Ирине Александровне недавняя поездка в Швецию.
– Это была стажировка по программе расширения профес-сиональных контактов между гражданами Беларуси и ЕС, – поясняет она. – В Беларуси есть программа «Мост», которая позволяет съездить в ведущие вузы Европы (прим. авт.: MOST – Mobility Scheme for Targeted People-to-People-Contacts, то есть проект Европейского Союза по расширению профес-сиональных контактов между гражданами Беларуси и ЕС).
Нам с коллегами выдалась возможность побывать в Швеции, в городе Уппсале. В Уппсальском университете, старейшем в Скандинавии, учился знаменитый биолог Карл Линней. Очень интересно было посмотреть на то, как устроена университетская и научная жизнь у шведов. Оказалось, у нас много отличий. Наши ученые часто одновременно преподают и занимаются наукой в вузе, а в Уппсальском университете есть отдельный научный блок, где, как в НИИ, работают научные сотрудники. Со студентами они в основном не пересекаются, только изредка читают лекции.
Наша стажировка продлилась 8 дней. Узнали много новых научных проблем, которые решают шведские ученые. Многими исследованиями нам можно заниматься совместно, так как они актуальны и для нас. Кстати, в университете работал шведский ученый, который одним из первых в Европе занялся изучением полиморфизма бурозубок. К сожалению, на момент нашей стажировки он уже не работал в вузе.
– Шведы как-то по-другому относятся к высшему образованию?
– Понятное дело, что обучение в стране недешевое, как и в большинстве стран Западной Европы. Но уровень жизни в Швеции очень высок. Корпуса Уппсальского университета просто шикарны, для студентов, преподавателей и ученых есть все необходимое.
Люди, кстати, очень доброжелательны. Меня поразило то, что по приезду в Уппсалу прохожие с легкостью объясняли на английском, куда нужно идти, чтобы попасть в университет. И студенты, и школьники, и люди постарше, и даже пожилые – все хорошо говорят по-английски.
– А что еще удивило?
– В городе мало автомобильного транспорта. Горожане в основном предпочитают передвигаться на велосипедах: даже в университете была огромнейшая велосипедная парковка, где оставляли свои велосипеды все студенты и большинство преподавателей. Совсем маленькая парковка – для авто, обычно там находилось 2-3 машины. Если вы пройдете мимо белорусских вузов, вы увидите, что возле них, как правило, припарковано много машин, и многие даже принадлежат студентам.
В будний день не протолкнуться было на велопарковке возле библиотеки Уппсальского университета. Да, местные студенты предпочитают готовиться к занятиям в вузе в библиотеке, а не дома с помощью интернета: старая добрая книга надежней. Лучше черпать информацию из первоисточников.
Вообще, шведы очень простые и демократичные люди – и во внешнем виде, и в общении, и в привычках. В Уппсальском университете никто не придерживается строгого дресс-кода. И студенты, и преподаватели ходят на занятия в простой повседневной одежде: джинсы, свитера, футболки. Мне кажется, это характерно для всей Западной Европы. Жесткой субординации между начальниками и подчиненными, между студентами и преподавателями нет, но все очень вежливы и улыбчивы. Приветливость среди шведов норма.
Вообще, по нашим меркам в Швеции жизнь очень дорогая. Но шведам, видимо, вполне хватает на жизнь. Они редко тратят деньги на излишества, предпочитая простые, но качественные вещи.
Интересная шведская традиция – так называемые фика, то есть кофепития. Пить кофе на работе у шведов принято через каждые два часа. В научном корпусе университета есть полноценная кухня, где стоят посудомоечная машина, шкафчики со всем необходимым и кофемашина. Кофе и чай во многих разновидностях, как и сладости, печенье: можно брать сколько хочешь. Но никто не берет больше, чем может съесть или выпить за один раз. В течение «фики» сотрудники беседуют о научных темах и обо всем интересном, смеются, отдыхают.
– Быть ученым и ездить в зарубежные командировки – это заманчиво…
– Наши ученые из Академии наук довольно часто куда-то выезжают. Очень важно, мне кажется, пройти стажировку в университетах, где внедрены передовые исследования. Например, тема моего исследования в Европе уже неплохо проработана, а в Беларуси пока мало изучена.
У наших студентов тоже есть такая возможность. И, я считаю, очень полезно для всех, кто учит и учится, овладевать английским языком. Будучи аспиранткой, посещала курсы английского языка – очень пригодилось. Так что совет всем студентам: учите иностранные языки!
Елена МЕЛЬЧЕНКО
Фото автора