Чернобыльская катастрофа разделила жизни тысячи людей на «до аварии» и «после аварии». Биографию героев нашего рассказа можно назвать зеркалом той трагической эпохи.
«Деревенское детство мое…»
Муж и жена Николай Михайлович и Татьяна Владимировна Грохольские родом из деревни Александровка Наровлянского района. «Село было большое, – вспоминает Татьяна Владимировна. – Как было принято говорить, «заможнае» – зажиточное и большое, расположено возле шоссе. Почти 700 человек жителей, а сейчас осталось около 40 человек, самой молодой семье примерно 50 лет… А в наши годы было много молодежи: в местной школе в параллели было по два класса – для сельской местности это редкость. Мы с мужем односельчане, вместе учились. Вообще, от нас больше уезжали в Украину: если в сторону Мозыря автобус ходил раз в день, то на Киев ежедневно – 4-5 рейсов. После школы я поступила в медучилище в г. п. Юратишки Ивьевского района Гродненской области». Николай Михайлович добавляет: «Я окончил Наровлянское профтехучилище по специальности тракторист-машинист, а потом тетка забрала в город Сланцы Ленинградской области. Там работал по специальности – бульдозерист, экскаваторщик, а потом призвался в армию…»
После армии Татьяна и Николай поженились – красивая история со счастливым концом про девушку, что дождалась парня из армии. И уже на всю жизнь.
Чернобыль: до катастрофы
В 1972 году молодая пара приехала на строительство Чернобыльской АЭС. «Не получилось в Мозыре устроиться на работу, – поясняет Татьяна Владимировна. – Вскоре в городе Припять получили жилье. Возможно, во мне говорит ностальгия по юности, но город был действительно сказочный. Он строился на одном дыхании, его тут же озеленяли, и он был как сад. Была масса красивых элитных цветов, которые на рынках стоили больших денег, но никому в голову не приходило хоть листик оборвать. Мы все были влюблены в этот город… Рядом строились дачи, куда можно было дойти за 15 минут, никому в голову не приходило что-то брать друг у друга без спроса, дети ключи от квартир носили на шее на шнурочках – бояться было некого и незачем. Маленькую дочь Светлану можно было спокойно оставить дома одну, когда уходили на вторую смену. Оба работали по специальности. У них были замечательные соседи и коллеги. Уже в Киеве, когда получили жилье, все припятские поселились компактно и до сих пор поддерживают отношения, живя своим особым сообществом, поддерживая друг друга».
«В 1977 году сдали станцию в эксплуатацию, – вспоминает Николай Михайлович. – Сейчас задним числом можно спорить о том, как строили, но трагедия ведь не из-за строителей произошла. Свою часть мы выполнили на совесть».
Чернобыль: после аварии
«26 апреля 1986 года мы были в деревне, приехали сажать картошку, – рассказывает, пытаясь остаться спокойной Татьяна Владимировна. – У дочери Светланы была контрольная по физике, 9 класс, поэтому она осталась в Припяти. Раннее красивое утро, пора приниматься за работу, очень жарко, и мы, свекор со свекровью, и я с Николаем уже на огороде. Сосед, любивший выпить, крикнул через забор: «А где ж ваша Света? Как дома?! Там же реактор взорвался!» – Тихонечко шепнула свекрови: «Еще бы пол-литра выпил, и голова бы взорвалась…» Мы подумали, что это просто неудачная шутка. Но потом мимо проезжали друзья, остановились, подбежали: «Вы Свету дома оставили? Взорвался реактор, оцепили город, даже не знаем, как вы сможете ее забрать…» И мы на мотоцикле рванули лесными тропами до дач – оттуда еще впускали, на дороге всех разворачивали.
Светлана потом рассказывала, что в школе был сначала урок физкультуры, а потом всех вдруг отправили домой, наказав закрыть окна. Но впереди была Пасха, и Света, как прилежная дочь, решила помыть окна – помочь маме… Повторюсь, люди у нас были замечательные: видели, что дочь осталась без родителей, и все предлагали помочь, вывезти при необходимости в эвакуацию на своей машине».
«Всерьез аварию поначалу не воспринимали, – берет слово Николай Михайлович. – На совещаниях назывались сроки – две-три недели придется потерпеть, потом нормализуется. И только начальник управления строительства Василий Трофимофич Кизима, умнейший человек, сказал: «Нет, это уже на всю жизнь…» А вскоре и по радио объявили эвакуацию… В городе было очень много детей: средний возраст жителей Припяти был 26 лет. Мы не хотели уезжать, да и опасность радиации никто толком не понимал, поэтому поехали в деревню.
Хорошо еще, что догадались с дороги всю одежду постирать, все было в пыли… Через два дня поехали в Полесское, где был развернут организационный пункт, нашли свои организации, прошли медосмотр. Начиналась новая жизнь, тревожная и сложная…»
Ликвидация
Дочь Светлану мама отвезла к родным в Ленинград, а потом вернулась к мужу, и с 1 июня Татьяна и Николай приняли участие в работах по ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы. «Работали вахтовым методом, – рассказывает Татьяна Владимировна. – Две недели в зоне аварии, потом две недели отдыха, жили где придется. Работала медсестрой, основной пик был в начале и конце смены, когда шли усиленные медосмотры работников, контроль был строгий. Лаборанты особенно много трудились, через них шли все анализы. Надо сказать, что все работали на совесть, никому не приходило в голову симулировать, чтобы «откосить» от своей смены. Наоборот, огорчались, если отстраняли от работы из-за высокого давления, например, придумывали оправдания, чтобы пропустили, но с этим было строго. Известен миф о пользе алкоголя для «личной» дезактивации, но никто не зло-
употреблял, врачи были необычайно образованные…»
«Трудился по профилю, – рассказывает Николай Михайлович. – Тяжелая механизация. Солдаты сбрасывали с крыши куски графита, мы их внизу сгребали в кучи и грузили в контейнеры. Вокруг АЭС снимали слой грунта, завозили новый, асфальтировали. Работали на дистанционно управляемых бульдозерах, на помощь приехали ребята из Тынды, что на трассе БАМа. Подбадривали: «Мужики, не переживайте: мы вот на урановых рудниках работаем, так что и вас научим!» Сначала смены были по 10 минут, потом по 20 минут. Можно было не разбираться в счетчиках, но и так было видно, что радиация высокая. Итальянские машины на 30 метров в глубину укладывали стену вокруг станции, ставили отсекающие дамбы от стронция, свозили на захоронение в могильниках – по три тысячи кубов каждый – в Буряковке технику и продукты из магазинов, и масса другой грязной работы…»
Татьяна Владимировна работала с июня по сентябрь 1986 году в чернобыльской зоне, пока не появилось свое жилье в Киеве и стало возможным забрать ребенка домой.
Николай Михайлович еще 8 лет работал вахтовым методом на ликвидации последствий чернобыльской катастрофы. За свой труд удостоен ордена Дружбы народов.
Домой, в Беларусь
Полтора года назад Николай Михайлович и Татьяна Владимировна Грохольские переехали в Мозырь. «После известных событий в 2014 году жизнь в Киеве стала сложной, – не скрывает Татьяна Владимировна. – Обворовали квартиру, вынесли все награды, что были еще от наших отцов после Великой Отечественной войны. А еще Николай серьезно заболел. Прошли несколько больниц, вердикт был прост: «Сколько тебе лет, что ты хочешь себе нормальный гемоглобин?! Не морочь голову!» Приехали в Мозырь, легли в местную кардиологию на платной основе. И врач Виктор Анатольевич Ляшок сразу разглядел что-то неладное, увидев все то, что не смогли разглядеть в Киеве. В Гомеле нам сделали операцию, тоже платно как иностранцам, но в сумме это получилось дешевле, чем если бы мы оперировались в Киеве как граждане Украины. Вообще, отношение к пожилым людям в Беларуси в разы лучше, чем в Украине, и пенсия выше в три раза. Поэтому мы очень рады, что приехали в Беларусь. Здесь живет наша дочь Светлана, у нее тоже все сложилось хорошо. Жизнь продолжается.
Дмитрий КУЛИК,
фото автора
и из архива.