17 сентября 1939 года. Этот день стал актом исторической справедливости в отношении белорусского народа, разделенного против его воли в 1921 году по условиям Рижского мирного договора. Восстановленное в 1939-м единство позволило Беларуси выстоять в годы Великой Отечественной войны, занять почетное место в международном сообществе, стать соучредителем Организации Объединенных Наций. Сегодня белорусский народ един в выборе стратегического курса на развитие сильной, суверенной и процветающей страны. Установление Дня народного единства 17 сентября подчеркивает преемственность поколений, незыблемость и самодостаточность белорусской нации и государственности.
О событиях, связанных с жизнью в Западной Белоруссии под гнетом Польши, освободительном походе Красной армии в 1939 году и значении Дня народного единства для современности размышляет заведующий отделом новейшей истории Беларуси Института истории НАН Сергей ТРЕТЬЯК, пишет SB.BY.
— Сергей Александрович, в начале разговора давайте вспомним о том, что предшествовало Рижскому мирному договору, разделившему Беларусь. Поговорим о линии Керзона. Можно ли ее тогда и даже сейчас считать, хоть и с оговорками, относительно справедливой полосой разделения белорусов и поляков? Почему ее не приняла ни одна из конфликтующих сторон во время советско-польской войны 1919—1920 годов?
— После Первой мировой войны, когда Польша как независимое государство была восстановлена, встал вопрос о ее новых границах. Линию Керзона провели для того, чтобы отделить районы с преобладанием польского населения от тех, где большинство — белорусы и украинцы. За небольшими исключениями, она была близка к действительному расселению людей разных национальностей. От нее можно было оттолкнуться, вести переговоры, провести некоторые уточнения. Что, кстати, и сделали после Второй мировой войны. В результате современная граница между Беларусью и Польшей близка к линии Керзона. Словом, если бы конфликтующие стороны пошли по этому пути, то Беларусь не разделили бы в начале 1920-х годов. Но реальность того времени оказалась иной. Эту идею советская и польская стороны восприняли в штыки. Россия, которая тогда, по сути, управляла белорусскими землями, считала ее ультиматумом империалистов. У большевиков были планы советизации Польши, а затем и мировой революции. Польша после восстановления независимости развернула широкую экспансию на восток с целью восстановить границы Речи Посполитой 1772 года, которых, кстати, реально никогда не существовало, либо создать на территориях, прилегающих к Польше, зависимые от нее государства. То есть, как говорил польский руководитель того времени Юзеф Пилсудский, восточноевропейскую федерацию, которая отбросит Россию от Европы. В конце концов получилось так, что при заключении Рижского мирного договора в марте 1921 года линию Керзона никто не взял за основу. Польша уже захватила значительную часть Беларуси и не хотела ее уступать, а у России не было сил ее вернуть.
— Согласно договору Польша обязывалась предоставить русским, белорусам и украинцам, которые находились на ее территории, все права для свободного развития культуры, языка и религии.
— На практике все оказалось иначе. За межвоенный период была фактически ликвидирована школа на белорусском языке, а власти взяли курс на полонизацию белорусского населения. Уже после принятия в 1935 году новой Конституции министерство внутренних дел Польши подготовило проект ускоренной национальной ассимиляции белорусов. В соответствии с ним в 1936 году началась ликвидация всех белорусских организаций. Позиция польских властей по отношению к белорусскому населению хорошо иллюстрируется заявлением белостокского воеводы Осташевского в июне 1939 года: «Мы желаем одного и настойчиво требуем, чтобы это национальное меньшинство думало по-польски. Ничего взамен не давать и ничего не делать в другом направлении. Теперь еще можно белорусов ассимилировать в единое русло польской культуры… Рано или поздно белорусское население будет полонизировано».
— В границах 1921 года 36 процентов населения Польши были не поляками. Причем в ряде регионов они составляли большинство. Однако переписи населения, которые проводились в различные годы, часто показывали совершенно иные цифры.
— К этим переписям надо относиться скептически. Их, с одной стороны, нередко фальсифицировали. С другой — в атмосфере того времени многим людям, чтобы жить спокойно или продвигаться по служебной лестнице, выгоднее было записать себя поляком, чем представителем другой национальности. Например, перепись 1919—1920 годов была фальшивкой от начала до конца. Ее затеяли с одной целью — доказать польский характер тех территорий, которые Польша захватила на востоке и которые не хотела отдавать. Во время переписи
1921-го население восточных воеводств предписывалось по максимуму записывать не белорусами или украинцами, а местными — «тутэйшымі», которые не имеют выраженной национальности, но по своей внутренней сути якобы поляки, только им надо сказать об этом и воспитать их в польском духе. При переписи 1931 года доходило до абсурда: даже еврейских раввинов записывали поляками.
— Кроме этого, было ведь и насильственное изменение национального состава в Западной Белоруссии?
— Да, начнем с осадников. На белорусские земли переселяли офицеров и унтер-офицеров, отличившихся в войне с Россией. Они получали большие земельные участки. Также сюда переехали тысячи польских чиновников.
Планы колонизации у Варшавы были впечатляющие. В 1937 году сотрудником польского МВД Арницким был подготовлен секретный план под названием «Перспективы внутренней колонизации». Согласно ему предусматривалось переселение на «крэсы ўсходнія» 6 миллионов поляков из западных областей. Польское население в отдельных районах Западной Белоруссии должно было превышать 56 процентов. Так белорусские земли едва не стали новой Америкой, где судьба индейцев была уготована коренному белорусскому населению.
— Как вообще тогда жилось белорусам в Польше?
— Социально-экономическое положение западнобелорусских земель в период польского господства было удручающим. Развитие «крэсаў усходніх» сильно отставало в сравнении с собственно польскими регионами. Фактически Западная Белоруссия была отсталым сырьевым придатком Второй Речи Посполитой, чем-то вроде колонии. Охватывая 23 процента территории и 11 процентов населения Польши, Виленское, Новогрудское и Полесское воеводства имели только 2,8 процента предприятий и 1,9 — рабочих страны. Заработная плата рабочих на белорусских землях была значительно ниже, чем на исконно польских. Например, если в Виленском, Новогрудском и Полесском воеводствах в 1937 году она составляла 33—53 процента от уровня Варшавы, то в Краковском и Силезском — 71—85.
Помимо экономической отсталости, на «крэсах усходніх» весьма остро стояла проблема народного образования. Если в БССР была фактически ликвидирована неграмотность, то в Западной Белоруссии в 1931 году 43 процента жителей старше 10 лет были неграмотными.
Фактически закрытым для белорусов оставалось высшее образование. В 1938/39 учебном году во всей Польше насчитывалось всего 218 студентов-белорусов. Среди учащихся Виленского университета белорусов в 1930—1936 годах — 1—2 процента, доля поляков, по данным за 1937/38 учебный год, несоизмеримо больше — 72. Если в БССР был сформирован слой белорусской гуманитарной и технической интеллигенции, то на «крэсах усходніх» доминирующее положение в интеллектуальной элите занимали поляки. Так, в Полесском воеводстве (без Камень-Каширского повета) в 1928 году лишь 2,5 процента интеллигенции приходилось на долю белорусов (поляков — 75). Весьма показательная картина, учитывая то, что в Полесском воеводстве поляки составляли 8 процентов населения, а белорусы — 65.
Печальной была ситуация в сфере здравоохранения. В докладной записке от 15 декабря 1939 года нарком здравоохранения БССР И. А. Новиков писал: «На территории Западной Белоруссии было около 3000 больничных коек, или 0,6 на 1000 населения против 3,2 в БССР, т.е. коэффициент обеспеченности больничными койками в БССР в пять раз выше».
— Перейдем к важнейшей дате для нашего народа — 17 сентября 1939 года. Польские историки и политики часто уравнивают нападение немецких фашистов на их страну и переход существовавшей тогда границы Красной армией. Мы, естественно, считаем по-другому. Поясните, в чем принципиальная разница в действиях Германии и Советского Союза.
— Германия начала агрессивный захват чужой территории, на которую не имела никаких, даже формальных прав. Вспомним, что при аннексии Судетской области Чехословакии в 1938 году поводом стало якобы ущемление прав судетских немцев. В отношении Польши ничего подобного не упоминалось. Цель СССР была совершенно иной — вернуть историческую справедливость, воссоединить белорусский народ, насильно разделенный в 1921 году. Со стороны Германии это была настоящая война, которая включала в том числе массовые бомбежки и артобстрелы населенных пунктов. Советским войскам запрещалось бомбить и обстреливать из пушек города и деревни. Требовалось проявлять лояльное отношение к польским военнослужащим, если они не будут оказывать вооруженного сопротивления. На территории Западной Белоруссии было относительно небольшое количество слабо вооруженных польских войск. Руководство Польши, которое ко времени похода Красной армии в Западную Белоруссию и Западную Украину уже выехало из страны, признало, что состояния войны с СССР нет. Об этом свидетельствует приказ верховного главнокомандующего польскими вооруженными силами маршала Э. Рыдз-Смиглого: «С Советами боевых действий не вести».
— Сергей Александрович, какую, на ваш взгляд, пользу принесет нашему народу установление государственного праздника — Дня народного единства?
— Это не только дань памяти событиям осени 1939 года. Кто владеет прошлым — владеет будущим. Праздник, несомненно, поспособствует и укреплению белорусской государственности. Это особенно необходимо в современных условиях, когда внутренние и внешние недоброжелатели пытаются фальсифицировать и исказить историю с прицелом на современность. Этот день соединяет прошлое, настоящее и будущее белорусского народа. Он убеждает: нацию, не скрепленную единством, при неблагоприятных обстоятельствах могут разделить другие государства. Чтобы такого не случилось, мы всегда должны быть сплочены. И тогда преодолеем любые испытания.
