В выставочном зале на площади Ленина в феврале открылась фотодокументальная выставка о геноциде белорусского народа в годы Великой Отечественной войны, где меня особенно заинтересовала витрина, посвященная этой женщине.
Простая история
Елена Савельевна родилась в обычной сельской семье в деревне Михалки Мозырского уезда в 1918 году. В семье воспитывались 4 дочери, в 6 лет Алена потеряла отца. Вышла замуж и переехала в Ельск, где с 1937 по 1941 годы работала шофером в Ельской пожарной охране. Родила двоих деток.
С наступлением оккупации в 1941 году жила в сельской местности, занималась хозяйством. Жизнь, вернее ад, который наступил для Елены Савельевны с 15 мая 1943 года, описан ею собственноручно в ученической тетради, которая хранится в Мозырском краеведческом музее и представляет значительный интерес для прочтения.
Привожу текст с сокращениями (орфография сохранена).
Сильнее пыток
«Когда началась война, мужа призвали в армию. Я осталась с двумя детьми. В 1942 году в связи с отсутствием медицинской помощи умирают мои дети. Я осталась одна. Мы с соседкой хотели чем-нибудь помочь Родине, залитой кровью и израненной осколками снарядов, по которой топтались немецкие сапоги. Когда нам удалось связаться с партизанами, немцы подослали предателя, который именовал себя партизаном. Он принес напечатанные бланки и хотел, чтобы мы узнали у населения, кто может помочь Родине и хочет бороться с фашистами. Чтобы эти люди дали присягу и подписались. Этот бланк я переслала в партизанский отряд. Оттуда ответили, что партизаны письменных присяг с подпиской не берут и что среди нас шпион. Уходите в лес. 18 мая 1943 года мы должны были идти в партизаны. 15 мая нас арестовали немцы. Я полтора месяца сидела в одиночке. Мне первые дни не давали ни пить, ни есть. Били и пытали, при допросе выбили 3 зуба. В один из таких дней меня напоили заключенные через соломинку, выбив маленький сучок в двери. Гестаповцами я была закрыта под замком. Полицаям ключей от одиночек не давали. В июле 1943 года нас вывезли в Бердичев, а потом в лагерь смерти Майданек».
Майданек
«Там человеческим мучениям не было границ. Прожив день, не верилось, что проживешь другой. Нас сразу остригли. Потом голых измученных женщин прогоняли перед выстроенными пятерками заключенными мужчинами. И только тогда нам дали платья, деревянную обувь и загнали на 6-е поле. Рядом с нашим бараком в крематории круглые сутки горели трупы потравленных узников. Дым застилал поле и выедал глаза, давил горло. Пеплом удобряли лагерную землю и сеяли шпинат для питания заключенных, запрягая в плуг измученных узников. В конце 1943 года вечером на поле появились эсэсовцы с собаками и машинами. Они окружили женский барак, в котором находились женщины с детьми, и забирали у матерей детей. Дети кричали, матери рвали на себе волосы, овчарки рвали на женщинах одежду. Я не могу забыть момент, когда девочка лет пяти вынула из-под платьица голубой бант и повязала себе на голову. Она спросила у гитлеровца: «Нас повезете в крематорий?» Немец силой бросил ребенка в машину. Девочка, приподнявшись, крикнула: «Мама, нас все равно всех не убьют!». И махала ручонкой. Утром мы как всегда видели телегу с трупами, привезенную узниками. Но это были вчерашние маленькие узники нашего поля. Мать узнала свою пятилетнюю дочку и, когда труп ребенка бросили в огонь, сошла с ума. Горы пепла росли, и немцы строили новый большой крематорий на шестом поле. Нас, женщин, перегнали на первое поле. Утром давали кружку теплой воды, в обед – каштановую баланду. Варили также лягушек – малых головастиков. На 10 человек выдавали килограмм хлеба из сосновых опилок. После апеля (проверки) нас гнали на работу. Заставляли лазить в кольцах колючей проволоки и таскать камни из одного места в другое, а потом обратно. Когда израненный узник падал – его рвали собаки…
По данным работающих вблизи крематория, за этот день было сожжено 32 тысячи человек».
Часы для свободы
«В этот вечер девушка из Варшавы по имени Роза долго расспрашивала меня о Советском Союзе. Потом рассказала, что она сидит с начала войны, что больна туберкулезом и что она очень слабая. Она попросила, чтобы я выполнила ее просьбу. Я согласилась. Тогда она вынула изо рта золотые часы и сказала: «Я хочу, чтобы мои часы попали на свободу и жили за меня». Мне не хотелось брать. Роза заплакала. Мне стало стыдно. Я взяла часы и сказала: «Буду умирать – передам другим». Через несколько дней я забежала в 10-й барак к Розе. Но комендантка избила меня и выгнала из барака. Ночью из этого барака многих увезли в крематорий. Среди них была и Роза, ее сожгли. Мне приходилось очень трудно с часами, но я выполняла слово, данное Розе. Также носила их всегда во рту».
Равенсбрюк
«Весной, когда фронт приближался к лагерю, нас увезли в Равенсбрюк. Часы Розы – у меня во рту уже в этом лагере. Всех женщин из Майданека поместили в одном бараке на 4-ярусные нары. Вместо четырех человек поместили 12. Нам приходилось только сидеть. Рядом с нашим бараком было обнесено проволокой 2 барака. К ним запрещали подходить. Из бараков узники тоже не выходили. Там находились молодые девушки-военнопленные, которые отказались стать публичными. Их мучили, вырезали мышцы, выкатывали костный мозг с берцовых костей, вырезали сухожилия, брали кровь для раненых фашистов, а потом привязывали к стенкам бункера и заливали по грудь холодной водой. Никто из мучениц не выжил. В 6 часов утра мы выпивали кружку теплой воды и по сирене выходили на апель. По четыре часа раздетые, в одних платьях стояли на холоде. А если кто пошевелится, на его нападали с дубинками и избивали. После сирены антретен (построение) немки выводили нас за ворота, грузили в крытые грузовики, везли несколько часов в разбомбленные города, где мы таскали камни. Под грудами камней мы находили убитых фашистов в эсэсовских мундирах. И мы радовались, что они были убиты и завалены их же немецкими камнями. Хотя были бомбы затяжного действия: то тут, то там подымали в воздух развалины и обрушивали стены».
Заксенхаузен
«Часы Розы уже в третьем лагере смерти со мной. Бараки наши от всего лагеря были обнесены колючей проволокой. Только когда гнали на работы, мы проходили по всему лагерю. Весной 1945 года я совсем ослабела. Заключенная москвичка-врач предполагала, что у меня туберкулез. При бомбежке лагеря разбомбило кухню и мужской барак. Горячая вода начала заливать подвал, где работали узники. Выйти из подвала людям не дали, многие были ошпарены. После отбоя нас всех пятерками прогнали по центру лагеря, где был повешен узник, который во время бомбежки выбежал из лагеря. Я становлюсь слабее и слабее.
Паша Козинцева и Феня Бабурова старались поддержать меня. Они делили свой паек и отдавали мне – только бы я держалась на ногах. Фронт приближался и до Заксенхаузена».
Наши
Впереди у Елены Баклеевой был полный горя, ужаса, трагедий перегон узников к Балтийскому морю. Утром 4 мая все страдания закончились.
«Нас собирали воины Красной Армии и направляли в деревню. Не в силах удержаться от слез… Они помогали нам, не похожим на людей, дойти до деревни. В первом городе мы отдыхали три дня. Комендантом города был мой земляк из Наровлянского района, капитан Григорий Рябов, который старался помочь нам. Нам принесли одежду, и мы сбросили полосатые платья с номерами и винкелями. Григорий организовал несколько пар лошадей, на которых более слабые отъезжали от фронта. После такого теплого приема и помощи мы почувствовали, что мы живы, начали быстро поправляться и окрепли…»
Следует жить
«В 1954 году я приехала в Мозырь, где работала счетоводом, продавцом, завскладом, учетчицей, слесарем-инструменталистом. Первый муж не вернулся с фронта. В Мозыре проживала на Пхове.
Заканчивая свой печальный рассказ, хочу выразить желание, чтобы больше не повторились подобные зверства.
Берегите мир!!!».
Елена Савельевна Баклеева ушла из жизни 10 сентября 2007 года в возрасте 89 лет. Полностью расстроенное здоровье. Бог так больше и не дал ее семье деток… Много выступала в школах Мозыря с рассказами об ужасах войны и фашистских застенков. По воспоминаниям родных и друзей, любила петь, выступала в хоре ветеранов. Очень любила книги, имела прекрасную собственную библиотеку. Была замечательной рассказчицей. Могла со вкусом одеться, вкусно готовить и умело вести домашнее хозяйство. Имя Елены Савельевны Баклеевой занесено в Книгу Памяти Мозырского района. Вечный покой обрела на кладбище деревни Михалки.
Это нужно живым
После посещения выставки, с которой начала свой рассказ, изучив информацию из тетради, собственноручно написанной узницей, я подумала, что необходимо установить памятник Елене Савельевне. Я знала, где находится ее могила.
Благодарю вдову крестника узницы Татьяну Степановну Маренчук и крестницу Тамару Алексеевну Буйновец за предоставленную информацию и фотографии. Фото переданы мной в фонды краеведческого музея.
Выражаю искреннюю признательность благотворителям Воскану Айказовичу Чобаняну и Валентину Петровичу Бутковскому за финансовую помощь в изготовлении и установке памятника узнице Елене Баклеевой.
1 сентября 2022 года памятник Елене Савельевне Баклеевой установлен.
Рита ГОНЧАРЕНКО,
мозырянка.
