«Что я делаю в Ерхах? Наслаждаюсь жизнью!»
Жила в Вене, Нью-Йорке, Минске, а нашла себя и свое счастье в белорусской глубинке. Ирина Квашнина более трех лет балует путешественников белорусской кухней, пишет SB.BY.
«Притормозят пообедать всего раз — и возвращаются снова и снова, — улыбается владелица кафе в Вилейском районе. — Многие давно стали моими добрыми приятелями. Они честно говорят: едем на хозяйку — не столько перекусить, сколько перевести с дороги дух за душевным разговором.
Ирина Квашнина.
Откуда только не встретишь здесь туристов — Кострома, Нижний Новгород, Питер, Владивосток. И все они в восторге от белорусской природы, рассказывает Ирина:
— Я же стараюсь принять каждого как родного. А как иначе доказать, что Беларусь еще и страна, где умеют радушно встречать гостей?
Среди завсегдатаев придорожного заведения есть француз. Купил усадьбу под Поставами и частенько заезжает сюда — иногда один, иногда с супругой-белоруской.
— Выучил всего пару слов. Например, «борщ», который и заказывает постоянно, — Ирина заваривает для нас чай. — А как узнал, что я свободно говорю по-английски, приезжает просто поболтать. Говорит, ему нравится Беларусь, но в глубинке мало людей знают языки, поэтому ему немного одиноко.
Пятилетняя Вера, дочка Квашниной, рядом с мамой постоянно. В кафе стоит детский столик — его привезли посетители в дар. Верочка знакомит со своей кухней: в игровом наборе кастрюльки, в «морозильнике» стоит тесто из пластилина. Интересуемся у маленькой хозяйки, что у мамы самое вкусное. Девчушка без запинки выдает: борщ, рассольник, драники и сырники.
Придорожное кафе в Ерхах я помнила прекрасно — в основном по огромному желтому баннеру «Продается». Поэтому, когда ехала в очередной раз мимо и увидела, что внутри теплится свет, а веранда украшена тыквами, заглянула — неужели кафе вновь ожило?
Ирина Квашнина говорит: уже три года как. Причем она сама до сих пор не верит, что все так закрутилось. Ее судьба — тот еще сюжет. Жена дипломата более трех лет жила в Вене, там родился старший сын Василий. Средний Владимир появился на свет в Минске, а в Нью-Йорке — Степка. И уже от второго брака родилась в Минске самая младшая — Вера.
— Четверо детей, я и супруг, а еще большая собака, и все мы в трехкомнатной квартире, — вспоминает Ирина. — В какой-то момент настала точка кипения. В городе все раздражало: переполненные школа, поликлиника, суета, большие расстояния, пробки. Нас тянуло в глубинку, в уединение. Поэтому продали квартиру, купили здесь кафе. Им занимался муж, но хватило его ровно на два месяца. А потом я осталась одна…
Ирина вспоминает, как страшно было начинать. Даже если заведение закрыто, на его обслуживание уходит около 500 рублей в месяц. На руках годовалая малышка, каждый день с ней приходилось идти в кафе, чтобы протопить. Тогда женщина арендовала в Ерхах домик.
— На тот момент у меня было всего 40 рублей, — говорит Ирина. — Ну что можно на них сделать? Сварила щи, приготовила картошку, запекла мясо и повесила табличку «Открыто». И приехал первый клиент. Зиму кое-как пережили, а летом пошел такой наплыв, что всей семье работы хватало. Старший прекрасно готовит, он со мной на кухне. Степка у нас бариста, ни у кого такая крепкая пенка в капучино не получается, как у него. Местные девочки помогали разносить еду и забавляли детей посетителей. Стоянка заполнена — душа радовалась. Это лето помогло мне поверить в себя.
Пандемия, к слову, пошла делу Ирины только на пользу. Люди осторожничали — боялись оживленных мест, а в ее кафе спокойно и уединенно. Приезжали даже из Минска — просто посидеть, поработать за ноутбуком, полюбоваться видом из окна, вспоминает хозяйка:
— У меня есть подруги в Вене. Они так хотят быть на моем месте! Жалеют, что не могут свободно перемещаться, общаться с людьми, ходить в кафе, они боятся уголовного преследования за то, что просто вышли на улицу после восьми вечера. Кстати, с пандемией в нашей стране проснулся интерес к хуторам. Среди моих посетителей много новоселов: купили в деревне домик, едут туда и заглядывают ко мне, рассказывают, как понемногу обустраиваются.
Замечаю в кафе скрипку в футляре и ролики. Ирина улыбается: в семье традиция — как только ребенку исполняется пять лет, его отдают учиться играть на скрипке. Так что Верочка свои первые нотки смычком берет прямо в кафе. А что касаемо роликов, то рядышком с заведением — хороший асфальт, поэтому покатушки здесь устраивает вся местная молодежь.
— Открылось кафе — и место стало оживленным. Ребятам здесь очень нравится, катаются на велосипедах, роликах, — выходим с хозяйкой на веранду. — Летом тут останавливаются байкеры, разрешают рассмотреть мотоциклы, рассказывают, куда едут и что уже видели. Мальчишки в восторге! Я предлагала односельчанам: давайте вместе организуем воркаут-площадку для детей — тут их около полусотни. Но местные не воодушевились — так они ж скоро вырастут! Так что буду сама думать.
Уже прощаясь с Ириной, замечаю усталость в ее глазах. Оно и понятно — семь дней в неделю на работе.
— Сил много отнимает. Особенно сейчас, когда кафе отапливать надо, — признается женщина. — Но в то же время получаю огромный заряд от людей. Благодарят за еду, за теплую атмосферу. Спрашивают, как дела, рассказывают о себе. Как-то зашел мужчина, я предложила кофе. Он раздраженно обронил: «Я вообще кофе не пью!» Поел — подобрел. А потом и говорит: «А знаете, я передумал, несите кофе». Приехал хмурый — уезжал довольный. Поэтому мои труды не зря. А в деревне мы с детьми осели прочно, даже поросенка завели. Так что в Ерхах, похоже, надолго. Будете ехать мимо — милости просим.
