Когда 14 января 1944 года Мозырь ликовал в честь освобождения от немецко-фашистских захватчиков, в деревне Ола шло массовое уничтожение мирного населения оккупантами.
В Светлогорском районе – самая массовая трагедия в отношении мирного населения в истории Беларуси времен Великой Отечественной войны. По площади и населению Ола приблизительно такая же, как и Хатынь, но в 12 раз больше по количеству жертв. Здесь было сожжено 1758 мирных граждан, из них 300 мужчин и людей пожилого возраста, 508 женщин и 950 детей. Среди затерянных болот…
Бессмысленное и безжалостное
Маленькая деревушка Ола находилась в глубине лиственного красивого белорусского леса, в болотистой местности, рядом с одноименной рекой.
Название реки, известной еще с XVIII века, имеет балтское происхождение, устье ее начинается где-то в Кировском районе Могилевской области. До войны в деревне проживало всего 168 человек, и до поры до времени немцы это спрятанное в глуши поселение обходили стороной: боялись болот, комаров и партизан.
Шел конец 1943 года. Наступил переломный момент войны. Красная армия перешла в контрнаступление. Гитлеровцы понимали, что начинают проигрывать, их ждал либо плен, либо расстрел, потому вымещали свою злобу на мирных жителях. В оккупированных деревнях начались бессмысленные расправы. Например, человек пошел в лес по грибы, по ягоды, и по подозрению в связи с партизанами его могли расстрелять. Собиравшихся группами ждала та же участь. Тогда жители 12 деревень Светлогорского и Жлобинского районов решили переждать это смутное время и спрятаться в Оле. В декабре 1943 года здесь собралось около 2 тысяч беженцев. 34 двора деревни не могли поместить такое количество желающих переждать тревожные времена. Но никого не прогоняли. Устраивали временное жилье в сараях, курятниках, банях и других придомовых постройках.
Однако случилась непредвиденное. Неподалеку от Олы двумя неизвестными был застрелен немецкий почтальон, который нес донесение в свой штаб. Люди испугались расправы, покинули деревню и стали блуждать по лесам и болотам. Так продолжалось весь декабрь и вплоть до середины января. 14 января 1944 года население возвращается в деревню, где в этот день отмечался местный престольный праздник. За ними заходит и их сразу же окружает тысячный отряд немцев, которые пришли по чьей-то наводке. Они не могли точно знать, когда люди вернутся в свои стены.
Людей распределили по категориям: старики, женщины, дети. Партиями загоняли в сараи и поджигали. Места в сараях не хватало, люди пытались выбраться под напором толпы, их заталкивали обратно и жгли живьем. К концу дня фрицы устали, им стало «скучно», и они стали палить в людей из пулеметов, бросать гранаты в толпу и натравливать собак. И только когда догорел последний сарай, немцы ушли из деревни.
Смерти вопреки…
Эти истории мы знаем благодаря выжившим свидетелям того огненного дня.
Тарас Колеснев был заперт в одной из хат, но ему удалось выбраться из горящего дома. Его заметили и открыли огонь. Он был ранен, притворился мертвым и, лежа на земле, наблюдал за тем, что происходит вокруг. В какой-то момент он увидел жену бухгалтера местного колхоза Аксинью Курлович. Она подошла к немцам и попросила позволить ей встретить свою смерть в своем доме. Немцы стали над ней потешаться, но в просьбе не отказали. По дороге ее облили бензином, а она шла, не реагируя на издевательства. Немцы смолкли. Как только она переступила порог, ее охватил огонь.
Среди выживших оказался и партизан Артем Устименко, который 14 января зашел с местными в деревню и увидел, что приближается отряд. Он взял топор, спрятался на чердаке своего дома и стал ждать, что немцы уйдут. Думал, что это очередная облава. Ожидание затянулось, и он почувствовал сильный запах дыма. Хата уже горела вовсю. Тогда он прорубил щель, выпрыгнул и в кустах стал дожидаться, когда все закончится. Когда через пару месяцев подошла Красная армия, он записался в ее ряды добровольцем и дошел до Берлина. Однополчане вспоминали, что каждый раз, заряжая винтовку, он говорил, что «будет мстить за Олу, за родных и близких».
Самой старой жительнице Олы – Александре Семеновне Дейкун – на момент гибели было 110 лет. Ее называли бабушкой Олы. Уходя на смерть, все думали, что ее оставят в живых. Матери стали передавать ей маленьких и новорожденных детей. Но гитлеровцы никого не пощадили.
Когда красноармейцы 48-й армии прокладывали себе дорогу, они заглянули в деревню за припасами. Когда открыли погреб, то обнаружили, что он был забит не провизией, а трупами. Недогоревшие тела немцы не захоронили, а просто побросали в кучи. Наверху лежало тело маленького мальчика…
После Великой Отечественной войны в Олу вернулись родственники погибших и даже пробовали вести здесь хозяйство. Но на месте выжженной земли ничего не росло. Даже природа чтила память о страшной беде. А в 1982 году умер последний местный житель Олы, который жил один. И деревня ушла в забвение.
Память нужна живым…
В 2020 году на месте трагедии был открыт мемориальный комплекс.
В начале деревни искусственно высаженные сосны и за ними холмы – бывшие вспаханные поля участка последнего коренного жителя Олы. По бокам прежней улицы, по которой люди уходили в бессмертие, – 34 калитки по количеству дворов до войны. Обращают на себя внимание прорезанные в бетоне силуэты, которые, как рассказал экскурсовод, «преследуют» нас и «наблюдают» за всеми гостями комплекса со стороны. У меня сложилось другое впечатление: было ощущение, что они живые и от кого-то прячутся. Здесь и страх, и отчаяние, и паника, и бессилие, а у кого-то и желание что-то изменить. Трогает каменный памятник «Не стреляй, дядя!», на котором девочка с куклой обращается к фашисту и просит пощадить своих родителей и не трогать куклу. Среди монументов комплексов каждый найдет что-то свое, что особенно тронет его душу…
Вместе с Красной армией порог уничтоженной деревни переступил писатель Сергей Голицын. Он был так поражен увиденным, что после войны снова сюда вернулся. И заметил среди опустошения яблоню, на которой зацвела белыми цветами маленькая веточка. Он забрал ее к себе на родину, выходил, вырастил дерево и вернул сюда. Сейчас здесь вырастают небольшие яблони-дички.
Я слышала об этом местечке еще в детстве. Мой дедушка, живший на правобережье Березины, часто ездил туда косить траву и рассказывал нам о том, что о Хатыни знают во всем мире, а про Олу – мало кто. Мы приехали в Олу уже к концу дня и думали, что в такой глуши будем одни. Но пока изучали территорию, подъехало несколько машин с белорусскими и зарубежными номерами. Из них выходили небольшие группы, похоже, семьи, и все с цветами.
…Есть истории, в которые не хочется верить. Так людская психика может защищаться от травмирующих событий, настолько они страшные и утраты невосполнимые.
Нет на свете ничего ценнее человеческой жизни, и в то же время жизнь эта может оборваться в любую минуту. И Ола – тому правдивое подтверждение.
Людмила ЛИПНИЦКАЯ,
внештатный автор.
Фото автора.
