Детство, опаленное войной, полное лишений и невзгод, выпало на долю тысяч людей, родившихся в тридцатые годы прошлого столетия. Великая Отечественная война – первая война в истории человечества, в которой Германия объявила войну даже детям. Тяжелое детство было у детей на оккупированной территории, а еще страшнее и ужаснее оно было у детей, насильственно угнанных на территорию Германии, заточенных в фашистские концлагеря, где над нами проводились страшные эксперименты, забирали из почти безжизненных тел кровь для вражеских солдат.
У людей того времени, доживших до наших дней (в том числе и у автора этой статьи), и спустя семь десятилетий – в памяти ужасные эпизоды той войны, голодного и холодного детства. Те, кому довелось выжить, просто обязаны всеми доступными средствами доносить всю правду о той страшной войне до сегодняшнего поколения молодежи. Считаю, правильно сказал на открытии мемориальной доски заместитель председателя Мозырского райисполкома Феликс Федорович Галюк о том, что ребята должны знать и помнить не только подвиги своих дедов и прадедов, но и своих сверстников. И памятный знак, мемориальная доска как наглядный пример – тому подтверждение.
Дети-узники фашизма сегодня – уходящая категория участников войны. Нас становится все меньше. На протяжении всей своей жизни мы рассказываем своим детям, внукам о том страшном военном лихолетьи. Иногда мы выступаем в школах, где нас слушают ученики, затаив дыхание. В силу своего возраста и здоровья мы будем стараться это продолжать.
Когда началась война, наша семья жила в деревне Шишки Ельского района, теперь ее на карте нет: после аварии на Чернобыльской АЭС она, как и десяток других населенных пунктов Ельщины, была ликвидирована. Мой отец Алексей Алексеевич Барановский работал председателем колхоза, был членом партии. На фронт его не призвали: ему было поручено в случае подхода вражеской армии к нашему району эвакуировать скот и колхозное имущество. Выполнив поставленную задачу, папа ушел в партизаны, взяв с собой двух старших сыновей – Григория и Владимира, тогда им было 16 и 15 лет. Мать Василиса Афанасьевна осталась с нами, меньшими, в деревне. С мамой нас осталось пятеро: старшему, Михаилу, было 12 лет, а самому маленькому, Коленьке, – всего полтора года. Еще у меня были 2 старшие сестры Елизавета и Надежда – в начале войны их угнали немцы в рабство. По ночам мама пекла хлеб и относила в лес партизанам. Вскоре наше село заняли фашисты. Мать продолжала поддерживать связь с партизанами, донося им сведения о расположении немецких подразделений. Это продолжалось до тех пор, пока предатель-полицай из местных жителей не выследил ее и не донес немецкому командованию. Маму вызвали на допрос в немецкий штаб. Там ее допрашивали, жестоко избивали, требуя выдать мужа-партизана и сыновей. На последнем допросе фашисты дали срок два дня, пообещав сжечь дом вместе с детьми, если не расскажет. В эту ночь, избитая, обессиленная, она, связав пятерых детей за руки, чтобы не растерять в темноте, увела в лес. Свой дом в ту ночь мы видели в последний раз. По словам односельчан, через два дня он полыхал пламенем. В деревне остались наши бабушка с дедушкой 72 и 75 лет – по состоянию здоровья они не смогли уйти с нами. Озверевшие фашисты устроили им мучительную смерть: растерзав, бросили в огонь.
На начало войны мне исполнилось четыре года, поэтому память о пережитом точечная, как пулеметная очередь. Много знаю по рассказам старших братьев и сестер, которым довелось выжить. Мои же самые страшные воспоминания были связаны с тем, как с допросов возвращалась мама. Всю жизнь перед глазами и горящий с людьми сарай, жуткие крики горящих в огне людей, пулеметные очереди, добивающие тех, кто пытался выскочить из пламени. А еще – темный холодный лес, болотная жижа, где мы сидели по шею в топких местах, куда боялись лезть фашисты. Голод…
Через какое-то время, выйдя из болота в поисках пищи, мы попали в окружение фашистов, были схвачены и доставлены в Жуки (Ельский район). Там было очень много пленных, таких же, как мы. Фашисты загнали людей в какой-то сарай, а когда он был заполнен до отказа, оставшихся, в том числе и нас, погрузили в машины. Сарай, вернее, его двери, забили досками, облили бензином и подожгли. Все это было на наших глазах… Тогда мы были в полушаге от смерти. Нас повезли на железнодорожную станцию, погрузили в товарные вагоны и отправили в Германию.
Мы жили в городе Манангем. Нас поместили в темное сырое подвальное помещение, где бегали огромные крысы. Мать с двумя детьми 11 и 12 лет ежедневно выгоняли на тяжелую непосильную работу. Сил у них, голодных, не было, и за это их били плетками слуги хозяина. Кормили ужасной баландой из подгнивших овощей. О страшных мучениях в той неволе можно говорить бесконечно, но судьбой нам было уготовано все-таки выжить и встретить счастливый День Победы. В 1945 году мы были освобождены и возвращены на Родину, где семью ожидали новые испытания: вместо дома – осталось пепелище, больной раненый отец. В 1946 году он умер, и все тяготы жизни легли на плечи матери.
Мы, дети военных лет, закалены, как сталь, много трудились, в том числе были задействованы и на тяжелых работах, так как мужчин после войны почти не было. Своим трудом мы поднимали Родину. Я, будучи школьницей, на каникулах работала на стройке подсобной рабочей. После школы училась заочно в Новогрудке и работала. У меня почти 40 лет трудового стажа, всю свою жизнь я посвятила торговой отрасли.
Войну сумели пережить все мои сестры и братья, а один из них сделал хорошую военную карьеру, он работал до 76 лет. Теперь, в этом уже немолодом возрасте, мы считаем своим долгом донести всю страшную правду о войне.
Спасибо всем, кто оказал материальную помощь и вложил моральные силы при установке мемориальной доски детям войны.
Тамара МАЛЮК,
малолетний узник фашистского концлагеря.
